– Кас, – сказал он, взяв меня за руку. – Я так рад тебя видеть.
– Я тоже.
– Поговорим? – сказал он.
Чарли спросил меня, каково это – знать, что я возвращаюсь в колледж.
– Приятно, – признала я. – А у тебя что нового? – добавила я, хотя на самом деле мне хотелось поговорить о нас и о наших отношениях.
– Записался на курс фотографии. – Он посмотрел на меня с непередаваемой теплотой в глазах.
– Ты станешь новым Марио Тестино[38], – уверенно заявила я.
– Сомневаюсь.
– У тебя есть талант, Чарли.
Мы двигались в сторону озера Серпентайн. Чарли засунул руки в карманы.
– В доме так тихо без вас с Тикетом, – сказал он, глядя вдаль.
«Я скучаю по тебе». Почему я не могла произнести это вслух?
– Ты была права, – продолжал он. – Этот перерыв был нам необходим. То, что я сказал тем утром… про то, что всё было бы проще, если бы я был с Джо… Я даже не осознавал этого, пока не произнес это вслух. Ты понимаешь, что я имею в виду?
– Кажется, да.
– Извини меня.
– Ничего страшного, – сдавленно произнесла я, едва сдерживая слёзы. Казалось, между нами всё было кончено.
Чарли посмотрел на меня.
– Понимаешь, наша семья привыкла жить без особенных эмоций. Я не хочу сказать, что у нас не бывает проблем, но… что ж, единственное, из-за чего страдает мама – это безбашенная дочь и сын-неудачник. Я не оправдываю ни маму, ни себя. Но она не хотела тебя обижать. – Он перевёл дыхание. – Я тоже не хотел причинять тебе боль.
– Я знаю, Чарли. Я всё понимаю, но…
– Кас, подожди. Дай мне закончить. Да, я сказал, что лучше встречаться с девушкой не в инвалидном кресле. Это прозвучало очень грубо, и мне страшно жаль, что я произнес именно эти слова. Но так получилось. Наверное потому, что я был очень зол. – Он встал на колени рядом со мной. – Как бы я хотел, чтобы ты могла ходить и бегать, и делать все те вещи, о которых мы даже не задумываемся.
Он указал на древнего старика, который занимался чем-то вроде тайчи[39], на группу велосипедистов, проносящихся мимо нас, на женщину, которая вышла на пробежку с собакой.
– Иногда я так злюсь, что не могу сделать для тебя больше, что всё… Кажется, я несу белиберду?
Я кивнула.
Он открыл свой рюкзак, в котором он обычно носил фотоаппарат, и извлёк из него небольшую коробку, обёрнутую в коричневую бумагу.
– Что это? – спросила я, когда он отдал её мне.
– Открой.
Чарли наблюдал, как я разрываю обёрточную бумагу. Шуршание привлекло внимание Тикета, который решил, что сейчас он получит лакомство.
– Аптечка? – удивилась я.
– Продолжай.
Я открыла коробку. Внутри лежала карточка на скидку в «Старбакс».
– Я подумал, что раз уж ты снова студентка, тебе это понадобится.
Затем я достала фотографию Чарли, его мамы и Анны. К снимку был прикреплён небольшой дротик для игры в дартс. Я подняла глаза на Чарли и улыбнулась ему. Почти на дне коробки лежала фотография, на которой была запечатлена я, спускающаяся с горы без страховочных тросов.
– Беруши?
– На тот случай, если я буду тебя раздражать. Или храпеть.
Я нашла пакетик с мятными угощениями для Тикета. И наконец, на самом дне, лежал конверт. Я вскрыла его, всем своим существом ощущая близость Чарли.
«Дорогая Кас, – писал он. – Я скучаю по тому, как мы ели спагетти в нашем местном ресторанчике, мне не хватает ежедневных газет и журналов. Но больше всего на свете мне не хватает тебя».
– О, Чарли, – вздохнула я.
– В то утро, когда вы с Ричем вошли в комнату, ты не услышала самого важного. Того, что я хотел сказать после «но».
– Так скажи это сейчас, – мягко произнесла я.
– Я собирался сказать, как сильно я тебя люблю, и что я никогда не испытывал подобных чувств.
Он запустил руку в карман и достал мои старые ключи от его квартиры. Я тут же расплакалась и начала утирать слёзы рукавом своего кардигана.
– Пожалуйста, возвращайся домой, Кас.
Я обхватила руками его шею.
– Не плачь, Кас, – дрогнувшим голосом проговорил он, обнимая меня.
– Не могу остановиться.
– Это значит «да»? – спросил он, убирая прядь волос с моих глаз. – Ты вернёшься домой?
– Да, – ответила я. – Миллион раз да!
За две недели до Рождества
Дорогая Кас, – читала я, сидя на кухне прекрасным субботним утром. – Счастливого Рождества! С любовью, Дом, Миранда и Лукас Гай. P.S. Мы практически не спим, но в остальном – всё прекрасно. Маленький Лукас очень хочет с тобой встретиться и продемонстрировать свои вокальные способности. Передавай привет Чарли – надеемся, у вас всё оТИКЕТительно (прости, ужасная шутка).
Я вскрывала следующий конверт, когда в комнату вошёл Чарли.
– Как будто попал в магазин открыток, – пробормотал он, направляясь к кофеварке. – Кстати, нам скоро выходить. Ты знаешь, как мама расстроится, если мы опоздаем к обеду.
– О, боже! – воскликнула я. – Фрэнки и Том купили собаку!
Мы с Томом пошли в приют для животных в Бэттерси [40] и буквально влюбились в неё. Она дворняжка, но она просто прекрасна. Мы назвали её Пружинка, потому что она постоянно прыгает. На новогодних каникулах буду заниматься её воспитанием, а то она вечно вытягивает меня из кресла! Кстати, в следующем году будем вместе гулять в парке с собаками! Счастливого нового 2013 года!
– Это здорово, – сказал Чарли, включив кофеварку.
Мы с Капитаном поедем к моей сестре в Корнуолл, – писала мне Дженни. – Надеюсь, пойдёт снег, потому что Капитан обожает лепить со мной снеговиков.
Счастливого Рождества! Присцилла шлёт Тикету привет! Спасибо, что навестили меня с Орденоносцем.
– Она имеет в виду Эдварда, – пояснила я, когда Чарли сел рядом со мной и прочитал открытку от Алекс.
– Ты собрала чемодан? – спросил он меня.
– Ага. Осталось только купить цветы для твоей мамы, и можно ехать, – сказала я, беря в руки свою сумочку и поводок.
– Ты же уже купила маме шарф.
– Это небольшое дополнение к подарку. Вернусь через двадцать минут.
Чарли ухмыльнулся.
– Значит, буду ждать тебя, как минимум, полчаса.
– Здравствуй, друг мой! Где ты была? – спросил газетчик, увидев меня у входа в супермаркет, и погладил Тикета. На голове у него была нелепая шапка с оленьими рогами, которую ему подарили дочки.
– А где был ты? Я уже несколько месяцев тебя не видела!
– Я первый тебя спросил, – сказал он, широко улыбаясь.
Я рассказала газетчику обо всём, что произошло за последние восемь месяцев, включая перерыв в отношениях с Чарли и поездку в Дорсет.
– Но теперь мы снова вместе, – заключила я. – Я даже еду с ним в гости к его родителям.
Я указала на коробку бельгийского шоколада в одном из пакетов.
– Прямо мыльная опера! – засмеялся он. – Но я очень за тебя рад. Ты заслуживаешь счастья, друг мой.
– Теперь твоя очередь, – сказала я, несмотря на то, что я перекрыла дорогу, и за мной столпились люди.
– Я был на другом участке, не таком хорошем, как этот, но кто-то другой занял это место. – Он пожал плечами. – Ещё устраивал своих детей. Я обратился в жилищный совет, чтобы нам дали квартиру побольше. Мои девочки сейчас живут с моей мамой, но я скучаю по ним.
– Мне жаль, – сказала я. – Тебе нелегко.
Он кивнул.
– Но я продолжаю водить девочек в церковь по воскресеньям. Прошу великодушного Господа о помощи.
К этому времени за мной образовалась приличная толпа.
– Я вот что хотела тебе сказать: тебе надо выступать на сцене. Ты должен петь, – добавила я, вспоминая, как хорошо он спел песню Луи Армстронга.
– Правда? Мне это даже в голову не приходило.
Я купила два одинаковых журнала.
– Да, тебе стоит попробовать. Счастливого Рождества…
Фраза повисла в воздухе – я вдруг осознала, что понятия не имею, как его зовут.
– Патрик, – сказал он. – И тебе счастливого Рождества, друг мой.
В воскресное утро мы с Чарли валялись в постели.
– Пора вставать, – сонно пробормотала я.
– Встанем через минуту, – сказал он, обнимая меня за талию и целуя в губы. – А давай лучше проваляемся в постели весь день.
– Твоя мама будет против. И Тикет её поддержит.
– Тогда ещё десять минут, хорошо?
Последовал ещё один нежный поцелуй.
